Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупич - Страница 84

— Твоя девка, — чужим голосом сказал он. — Часом людей позову, всё по чести сладим… с видоками да послухами…

— Зови, — кивнул Олег. — Да сперва прикажи завтрак подать. К нам туда, наверх. На четверых…

...Кирилл ушёл наверх. Хозяин, отдав какие-то распоряжения, вышел наружу. Олег, если честно, надеялся, что он прямо сейчас приведёт Машу, но — не привёл, и Олег решил подождать. Сидел, пошире расставив ноги, опустив между них палаш, поставив подбородок на сцепленные пальцы. Думал.

— Эй, помор! Помор, глянь!

Олег обернулся.

Средний, кажется, хозяйский сын — мальчишка лет 12-13 — подошёл к столу. Олег поднял подбородок и встал:

— Ну?

Мальчишка остановился возле стола. Снизу вверх посмотрел на Олега.

— Машу выкупил? — спросил он.

— Выкупил, тебе что? — Олег не понимал, что нужно мальчишке. Тот вздохнул:

— Ну и правдой вышло… — посмотрел на свои сапоги, потом — в лицо Олегу. — Я жениться на ней думал. Года три минуло бы — женился б. Вольную ей крикнул бы. А отец не по правде сделал, что цену заломил. Вот, возьми проплату.

Он протянул Олегу кожаный кошель — небольшой, но увесистый. Олег приоткрыл его — внутри лежали местные золотые монеты.

Несколько секунд Олег рассматривал золото. Потом коротко спросил, взглянув на мальчишку:

— Откуда?

— Не мнись, моё золото, — сказал мальчишка. — Копил. Уж кой год… Честное золото. Тут на тридцать гривен серебра и есть разом.

— Не жалко? — Олег затянул завязку.

— Жалко, — мотнул головой мальчишка. — А всё одно — пусть её будет, Маши.

— Возьми обратно, — Олег протянул ему кошель. — У неё недостатка ни в чём не будет. Она теперь со своими.

Мальчишка взял кошель обратно без спора — но как-то равнодушно. Сказал снова:

— Я жениться на ней думал… У тебя жена есть, помор? Старше моего ты…

— Есть, — ответил Олег, подумав о Вальке. — Есть жена.

— По любви брал, али по сговору родительскому?

— По любви брал.

Мальчишка жалко улыбнулся, повыше поднял голову, повернулся и ушёл в дверь.

Плачет, подумал Олег. Чёрт, жалко парня… Как же всё запуталось…

Артур и Кирилл спустились вниз одновременно с тем, как вернулся с двумя солидными мужиками хозяин. Они неспешно поздоровались, присели, им подали пива. Хозяин ушёл в комнаты, но через минуту появился, ведя за собой девчонку. Кажется, он не врал насчёт обращения — она не выглядела голодной или забитой. Тоскливой — да, но это ж ясно… Поклонилась всем (научили), по мальчишкам скользнула взглядом… и снова посмотрела на них.

Олегу стало не по себе. От того, что он никогда ещё не видел, чтобы в человеческих глазах вспыхивала таким костром надежда.

— Значитца вот оно, Маш… — хозяин прокашлялся. — Купили, тебя, значит…

— Мы из Тамбова, Маш, — сказал Олег, вставая. — Ты ведь Лалина Маша, да?

Девочка закрыла глаза. И мелко-мелко закивала, прижав кулаки к груди. Тогда Кирилл встал, шагнул к ней и, положив руку ей на плечи, грубо сказал вздрогнувшим голосом:

— Это не сон, слышь, чикса мелкая? Мы за тобой.

* * *

Денег хватило на телегу и одного коня. Ну и на припасы. Да, прожились, снова весело подумал Олег. Ну и чёрт с ним!

Он легонько хлопнул вожжами. Конёк перешёл на рысцу, позади в телеге бухнуло. Олег обернулся и хмыкнул — так и есть. Кирилл перекинулся с борта, на котором самонадеянно сидел, как на нашесте, и теперь барахтался на дне. Артур смотрел на это с каменным лицом. Маша, проснувшаяся от шума, растерянно улыбалась. Она вообще оказалась молчаливой — то ли от природы, то ли от пережитого. Даже странно при таком голосе — лучше, чем у Сашки… А может, всё происходящее казалось ей чудом, только добрым, и она боялась его спугнуть.

Девчонка пропала после репетиции, когда выходила из здания музыкальной школы. Открыла дверь на улицу — и всё. Олег склонен был думать, что Маше повезло — и с миром, и с хозяевами. Могло быть в сто раз хуже, что уж говорить…

Чёрт побери, подумал Олег. Я освобожу полтора десятка человек. А сколько их на самом деле? Десятки? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч? Из нашего мира, из других миров, из тех миров, через которые я прошёл — сколько тех, кого освободить некому? Это ж кошмар, тому уроду, питающемуся людской болью и бедой, даже не стол накрыт — перед ним продуктовый склад с многокилометровыми стеллажами, заходи и выбирай, что хочешь, никакой охраны…

Олег передёрнул плечами. Да-а, поневоле руки опустятся. Куда не сунься — везде живут нормальные люди, хорошие, в общем-то, люди, смелые и честные люди… и везде кровь, слезы, война… Ну ладно — здесь, ну ладно — в Синмейе. Ну пусть дикость, ну пусть древность. Пусть. Но есть уже, может быть, сцепившиеся друг с другом Хаттенмарк и Венейя. И есть Норслиф, которому не дают жить соседи. И наверняка кто-то где-то, в одном из «кодов», с чистой совестью делает Бомбу — без смеха «с чистой совестью», чтобы защитить свою страну… а через год то же делает его враг. И мир застывает над пропастью, отчаянно колотя руками по воздуху в попытке удержаться. А потом… что потом?

Олег закрыл глаза. Чёрно-белая хроника — ставший ощутимо-видимым воздух бьёт по домам, и они взвихряются белым пеплом. И уже нет никакой победы, нет победы ни для кого, только снег идёт над опустевшим миром. Да, наверное, гуляет по развалинам недобрый знакомец Олега, наслаждаясь спрессованным в секунду и навечно застывшим в холодном воздухе ужасом миллиардов смертей…

Как мороженым во время прогулки.

А ведь это не кино. Не сможет Олег просто так «выключить телик». Его мир, его собственный мир — тоже один из «кодов» и, похоже, гладкоречивый джентльмен с простым именем на букву «С» там разворачивается вовсю. Так что, кто знает, что будет завтра? Или уже сегодня? А как же будущее? А как же деревья за окном комнаты? А Валька — как же Валька, мама с отцом?!