Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупич - Страница 119

119

Они молча свернули на аллею, освещённую одинарными фонарями на высоких стояках. По ней в направлении музыки неспешно шли пары и одиночки, в том числе — молодёжь.

Олега тоже заинтересовал оркестр, да и музыка была красивой, похожей на морской прибой — но он, в отличие от остальных, вообще ничего не ел, даже мороженого или хлеба. Поэтому, увидев у входа на танцплощадь с оркестром в середине большое открытое кафе, он недвусмысленно заявил:

— Жрать. Не могу больше.

Они подошли к столику, освободившемуся, как по заказу, и опустились в удобные плетёные креслица. Мгновенно подлетела официантка — молоденькая девчонка.

— Приветствую вас в нашем славном городе и в кафе «Снежинка», — отрапортовала она. Но улыбалась искренне, и Олег спросил:

— А почему «Снежинка»?

— А вот… — она повела рукой, и Олег сообразил, что площадка кафе действительно сверху будет похожа на многолучевую снежинку. — Итак — заказ? Мороженое, фрукты?

— Ужин, — сказал Олег. — Нескромный, глобальный, ужасающий размерами и последствиями для желудка и сна ужин на троих.

— Понятно, — девчонка деловито чиркала тонкой палочкой по закреплённому на запястье экранчику. — Что будете пить?

— Шартрез у вас есть?

— Есть, — невозмутимо ответила девчонка, с интересом взглянув на Олега. — Вишнёвый со льдом вас устроит?

— Вполне… — кивнул Олег слегка ошалело.

— Три минуты, — и девчонка исчезла.

— Неужели принесёт шартрез? — шепнул Артур. Олег пожал плечами:

— Не знаю, но такая — может.

Прошло действительно три минуты — и рядом со столом возник поднос на колёсиках. Та же девчонка сгрузила с него солянку, шашлыки, блины, мисочку с соусом, тарелку с хлебом — всё в тройном количестве — и три высоченных бокала с чем-то тёмно-вишнёвым.

— Ваш шартрез, — она сделала книксен. Олег, приподняв бровь, достал деньги, расплатился. Приложил сверху рублёвую бумажку, но девчонка засмеялась:

— У нас не берут чаевых, спасибо. Приятного аппетита и пребывания в Севастополе!

Артур между тем сунул нос в бокал и засмеялся:

— Вишнёвый сок со льдом.

Духовой оркестр тем временем заиграл вальс. Саша быстро посмотрела на Артура:

— Умеешь?

— Сударыня, я русский кадет, — укоризненно качнул головой Артур, вставая. — Поедим потом, ничего, не остынет.

И они пошли танцевать — рука об руку, в белых френчах, бриджах и сапогах. Ничего, никто не косился — наверное, думали, что они из какого-нибудь конного клуба. Конечно, тут есть конные клубы. Как не быть. Бесплатные…

Вальс плыл, а с ним плыли пары. Не только среднего возраста, не только пожилые — почти ровесники Олега, Артура и Саши.

Олег принялся за еду. Всё было очень вкусно, и не потому, что он долго не ел нормально. Просто — вкусно. Запив ужин «шатрезом» (он усмехнулся), Олег подозвал официантку и сказал ей, протягивая половину оставшихся денег:

— Когда закончится танец — передайте, пожалуйста, это моим друзьям. И скажите, что встретимся утром. Где собирались.

— Хорошо, — девушка кивнула. И, помедлив, спросила: — У тебя что-то случилось?

— Почему? — искренне удивился Олег.

— Так… — она пожала плечами. — Мне показалось.

— Случилось, — признался Олег. — Но только хорошее. Спасибо.

— За что? — девушка улыбнулась.

— За всё, — Олег поднялся. — Мне пора.

* * *

Он боялся, что замёрзнет под утро. Но вместе с рассветом пришёл туман, и Олега разбудил не холод, а влажные прикосновения к лицу.

Он сел на садовой скамейке. Было тихо. Птицы спали. Мир спал. Потом за туманом протяжно пропел гудок — и он вспомнил, кто он, где, он, что с ним.

Хотя Олег проспал всего около двух часов, он чувствовал себя отдохнувшим. Вот только одежда намокла. Можно было бы пойти ночевать в какую-нибудь небольшую гостиничку (он видел несколько прямо в этом парке). Он и собирался. Но потом присел на скамейку, прикрыл глаза — и…

Парк казался заколдованным. Мальчишка поднялся, попил из фонтанчика, умылся, прополоскал рот. И неспешно пошёл по аллейке, покачивая свёртком.

До полудня оставалось ещё много времени. И потом…

Они не придут.

Ну, кто-то придёт, конечно. Но кто-то и останется. Останется в добром, уютном мире, где не нужно смотреть в глазок, прежде чем выйти на лестницу.

А, может, это и правильно? Отец Борьки пьёт… Димкиной семье вообще на него плевать. А тут они устроятся как-нибудь. Да нет, не «как-нибудь». Наверняка хорошо…

Туман неожиданно кончился — и Олег вышел в солнечное утро. Просто — вышел, одним шагом, как через порог комнаты. Аллейка привела на смотровую площадку, с которой был виден весь город. Выдававшаяся над обрывок, как бастион, она и сделана-то была под бастион — полукруг с каменной балюстрадой в виде зубцов, мелкий гравий…

Солнце уже грело. Олег огляделся, стащил с себя всё, кроме трусов, развесил одежду на зубцах и сам сел на один из них верхом. Камень ещё не нагрелся, холодил, под правой ногой была жутковатая высота. Олег чуть наклонился туда, потом мотнул головой, соскочил на гравий, потянулся. Подумал, достал из ножен палаш. Полюбовался им, махнул несколько раз — тонко запел воздух. Тогда мальчишка начал выполнять финты и уклонения — всё быстрей и быстрей, чувствуя, что согревается и одновременно как бы выталкивает из себя все страхи и сомнения…

— Х-хаА! — завершил он этот танец быстрым рубящим выпадом, застыл — и увидел, что на него смотрит мужчина.

Очевидно, он смотрел уже давно. Стоял сбоку площадки (наверное, там была лестница снизу), неподвижно — и, увидев, что Олег заметил его, смутился:

119